Generation «П»

Заинтересовали отзывы об этой книге, и так как я сама принадлежу к коллегии рекламистов, было интересно почитать о рассуждениях автора на тему "реклама", не скажу, что написан бред, но определенный смысл в ней есть. Понравилось описание модели "орануса", действительно вся наша сегодняшняя жизнь подчинена этим двум "Вау-факторам", люди пытаются приобрести счастье за деньги, купив любую вещь: будь то зубная щетка или жевательная резинка фирмы "Орбит". Но как известно счастье за деньги не купишь, но рекламисты, вот упорный народ, создают легенды для того, чтобы убедить нас в обратном, кругом навязан образ "счастливых людей", в обнимку с плеером, айфоном или банкой пива, люди повинуясь навязанному образу идут в магазины за счастьем, но как правило уходят из них еще более опустошенными.
Действительно, книга написана в духе своего времени, циничного, безнравственного, но в тоже время такого правдоподобного. Мне понравилось, рекомендую.

Одна из немногих действительно культовых книг. вынесла мозг большинству моих знакомых, литературному вкусу которых я доверяю. Сама прониклась, правда, только со второго раза. Семь лет назад я недовольно морщилась в духе "да нууу, опять изменённое состояние сознания, ещё один Баян Ширянов и Кастанеда". Но ведь точно описывает наше "поколение пи", в своё время Керуак так же верно обрисовал beat generation. Тематически роман близок к "99 франкам" Бегбедера [который случился позже, конечно], но гораздо масштабней.

Мальчик изумительно развивался. Объявления и рекламы сыпались из него, как искры бенгальского огня, и он замечательно руководил остальными детьми. Будущее его было ясным.
( Маргарет Сент-Клэр. "Потребители")

О том, что нынешнее общество -- общество потребителей ни для кого не секрет. Желтая и не желтая пресса, интернеты и телевизоры открывают и так широко открытые глаза потребителя на то, что им манипулируют оттуда, сверху, что злые гении пропаганды и Пи-Ара формируют общественное мнение и вообще, это всё придумал Черчиль в 18 году козни американских врагов, пытающихся нас отупить и завоевать.

Пелевин с этим не спорит, наоборот, он настойчиво доказывает, что вся свобода Homo Zappiens (сокращенно -- хз) ограничена выбором между "Кока-колой" и "Пепси". Более того, он не видит в этом ничего дурного.

Конец света, о котором так долго говорили христиане и к которому неизбежно ведет вауеризация сознания, будет абсолютно безопасен во всех смыслах – ибо исчезает тот, кому опасность могла бы угрожать. Конец света будет просто телепередачей. И это, соратники, наполняет нас всех невыразимым блаженством.

Место действия -- Москва, время -- эпоха первичного накопления капитала, герой -- среднестатистический недоучка, талант которого -- реклама. Из всех черт характера Татарского самая яркая и определяющая -- цинизм. "Ничего святого за душой" -- это как раз о нём. Как результат -- креативная реклама, адаптирующая иностранные брэнды под русского потребителя.

Плакат представляет собой фотографию набережной Москвы-реки, сделанную с моста, на котором в октябре 93 года стояли исторические танки. На месте Белого дома мы видим огромную пачку «Парламента» (компьютерный монтаж). Вокруг нее в изобилии растут пальмы. Слоган – цитата из Грибоедова:
И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА НАМ СЛАДОК И ПРИЯТЕН.
ПАРЛАМЕНТ

Кроме рекламы из атрибутов постперестроечной России присутствуют: бандиты, бизнесмены, mersedes 600, пьяный Ельцин, пэйджеры, танки на мосту, палёная водка "Абсолют", хач с автоматом, бодяженный анальгином кокс etc. Но книга не об этом. Волею случая Татарский сталкивается с двумя однокласниками: один приглашает его на работу, а второй угощает грибным чаем... Работа -- рекламный криэйтэр (кто сказал "Бегбедер"?), грибы -- ясно, галлюциногенные (кто сказал "Кастанеда"?). Что было дальше? Остапа Татарского понесло... Живя где-то на грани трёх (как минимум) миров, он знакомится с древним культом, делает открытие за открытием, замечает не виденные раньше закономерности и обратную суть вещей; Знаки Судьбы (кто сказал "Алхимик"?) появляются неожиданно и приводят к ещё более ошеломляющим (для читателя, не для героя, того уже ничем не удивишь) находкам.

Шо дальше? (кто сказал -- дальше Сорокин? Блин, да кто мне постоянно под руку говорит? Задолбал уже!) Дальше -- полный Generation "Пи". Но это всё спойлеры, а тут я хотел о книге...

Грамотно построена, вот что. Поднапрягши читателя сложными, эмоционально напряженными фрагментами, автор дает на страничек пять отдохнуть и поржать над рекламными концепциями, погрузив во мрачную атмосферу вавилонской мифологии -- выдергивает в предельно реальный мир матушки России, прочитав философскую лекцию о анально-оральных wow-импульсах, ставит следующей парой в расписании компьютерную графику. Прелесть в том, что эти фрагменты связаны между собой не только сюжетной линией, но и гиппертекстово -- по всему роману расбросанно множество тегов, делая его спутанным в плотный клубок взаимосвязей.

Юмор. Спсифичсский... Черный. Едкая ирония и злой сарказм. Стёб и троллинг. Явное издевательство и полное безобразие =)

Автор призывает... Да ни к чему он не призывает! Просто констатирует факты. Выбор "кем быть" остается за читателем, Пелевин просто уточняет, что выбора, собственно нет.

Ну и буддизм. Какой же это Пелевин без самопознания и выхода из материального тела. По этому поводу цитата и нею я эту писанину и закончу.

Есть три буддийских способа смотреть телевизор. В сущности, это один и тот же способ, но на разных стадиях тренировки он выглядит по-разному. Сначала ты смотришь телевизор с выключенным звуком. Примерно полчаса в день, свои любимые передачи. Когда возникает мысль, что по телевизору говорят что-то важное и интересное, ты осознаешь ее в момент появления и тем самым нейтрализуешь. Сперва ты будешь срываться и включать звук, но постепенно привыкнешь. Главное, чтобы не возникало чувства вины, когда не можешь удержаться. Сначала так со всеми бывает, даже с ламами. Потом ты начинаешь смотреть телевизор с включенным звуком, но отключенным изображением. И наконец, начинаешь смотреть выключенный телевизор. Это, собственно, главная техника, а первые две – подготовительные. Смотришь все программы новостей, но телевизор не включаешь.

А мне эта озвучка больше понравилась. Модель для сборки - на любителя. Часто музыка на фоне забивает текст, что вызывает сильное раздражение. А как чтец Курилов - отличный. Без кривляний расставляет интонации. Я, кстати, сначала почитал каменты и качнул Кроппа. Ничего особенного, а учитывая, что музыкив этой раздаче нет, слушается легче. Только мое ИМХО.

Автор устами героя: «В будущем ни одного произведения искусства не будет создаваться просто так; не за горами появление книг и фильмов, главным содержанием которых будет скрытое воспевание “Кока-колы” и нападки на “Пепси-колу” — или наоборот» (с.116).
Отрадно, что Пелевин бросил идеализировать новых русских, мотивы романтизации которых встречались в “плейбойевском” периоде творчества писателя.
Как и было обещано в прессе, очередной роман Пелевина рассказывает о шаманизме в рекламном бизнесе. У Ллойд Бигл-младшего есть замечательный рассказ о рекламе — Музыкодел. Генри Каттнер в Уязвимом месте писал о рекламном бизнесе на Венере, а Александр Тюрин в повести В мире животного для оживляжа использовал массу юмористических рекламных сценариев. Вот и Пелевин обратился к этой любопытной теме, приковывающей внимание зрителей. Тема не новая, а интерес гарантирован, причем вызван он не только именем Пелевина, но и той странной тягой зрителей и читателей, которые испытывают прямо-таки мазохистское влечение ко всему, что связано с насилием, и с рекламой, как одним из проявлением массового изнасилования сознания. Рекламу никто не любит, однако телепередача «Рек-тайм» на канале РТР одно время имела рейтинг куда больше, чем всенародно любимый «Сам себе режиссер».
Поведав многие тонкости агрессивного маркетинга и эшелонированного позиционирования, Пелевин не останавливается на развенчании TV-рекламы, а продолжает копать тему глубже: главный герой, специалист по рекламным слоганам, сочинивший не один десяток успешных сценариев, терпит фиаско при написании Русской идеи. Не помогает даже помощь духов из потустороннего мира. Может, и нет никакой идеи-то? Так в процессе поисков наш сценарист оказывается в самом центре TV-мира, и делает еще одно открытие: уже и новостей никаких нет, да и политиков в реальности не существует, а есть лишь набор мощных графических станций от Silicon Graphics и штат высокооплачиваемых дизайнеров и актеров-двойников. Вторая тема романа тоже обкатывалась, в том числе и в российской фантастике. Достаточно вспомнить Поиск предназначения С.Витицкого, Перемену мест Льва Гурского и некоторые рассказы Сергея Казменко. [Вот что любопытно: почти все авторы, пишущие про двойников в политике, скрываются под псевдонимами. Береженого Бог бережет?].
Другая теория, спрятанная в тексте романа (смотри главу Homo Zapiens), имеет больший привкус оригинальности. Речь идет о существовании Экономического Моллюска, живущего на земном шаре в товарно-денежных отношениях, в которых людям отводятся только лишь функции потребления и исторжения денежных эквивалентов, а телевидение вкупе с остальными СМИ является всего лишь нервной системой этого пожирающего монстра. Рекомендую прочитать трактат о Homo Zapiens повнимательнее, ведь, по правде говоря, всё остальное в романе является вторичным даже по отношению к собственным ранним произведениям Пелевина, а Homo Zapiens — это новый вариант Голема, описанного А.Лазарчуком и П.Леликом более десяти лет назад. По сути дела, мало кто всерьез исследовал этот шокирующий “кибернетический” феномен, и я очень рад, что Пелевин попробовал на новом качественном витке, с присущим только ему солипсистким циничным юморком, рассмотреть проблему ноосферы, смешивая гигиенические прокладки, кризис семнадцатого августа девяносто восьмого года и кондиционер в одном флаконе…
***** СЕРГЕЙ ПЕРЕСЛЕГИН:
Запад и прежде всего Соединенные Штаты Америки нередко используют поверженных противников для проведения масштабных социальных экспериментов На России 1993 года поставлен опыт для изучения отдаленных последствий тотальной деидеологизации. Было доказано, что в этом случае единственной общепризнанной социальной ценностью становятся деньги
ВИКТОР ПЕЛЕВИН:
Черная сумка, набитая пачками стодолларовых купюр, уже
стала важнейшим культурным символом и центральным элементом большинства фильмов и книг, а траектория ее движения сквозь жизнь — главным сюжетообразующим мотивом